«Я устала без света»

Сирота из детского дома, инвалид детства Марина Завалова 10 лет прожила в квартире, в которой не было электричества.

О Марине Заваловой я узнала случайно. Ее историю мне рассказал сотрудник управляющей компании, обслуживающей «общагу», в которой живет девушка.

— Девушка — инвалид, ничего не слышит, говорит плохо. Условия проживания ужасные. В комнате, которую она получила от государства как сирота, уже много лет нет электричества, мебели тоже почти нет, там ремонт нужен. Живет она на маленькую пенсию, денег, видимо, не хватает, так как она уже почти год не оплачивает коммунальные услуги. Накопился долг больше 20 тысяч рублей. Её сейчас опекает соседка сверху. От нее мы обо всём и узнали. Постараемся помочь ей, сделаем в комнате ремонт, электричество восстановим уже сегодня, — сообщил он.

Уже вечером того же дня я была у нее.

Комната без света

Старая пятиэтажка на окраине Тамбова в районе ТЭЦ. Раньше это было общежитие, сейчас там преимущественно — коммунальные квартиры. На лестничных площадках то тут, то там стоят пустые бутылки и переполненные окурками пепельницы. В коридоре мрачно, пахнет сыростью и кислыми щами. Из одной из квартир отчетливо слышатся пьяные крики мужчины и плач ребенка, который не замолкает долгие минут десять. Из другой — доносится ретро 80-х группы «Мираж», где-то орет кот и завывает собака. Тараканы движутся по стене двумя потоками навстречу друг другу. Однако битвы не происходит: они просто счастливо соединяются в одну стаю.

У дверей в квартиру, где живет Марина, три звонка: у каждой комнаты свой. Но звонить девушке бесполезно, она не услышит. Соседка Марины Татьяна Алексеевна, которая сопровождает меня, начинает громко барабанить в дверь. Бесполезно, никто не открывает.

— Не слышит, что же делать? Может быть, написать ей смс? — ищу выход из ситуации я.

— Не, не… Сейчас достучимся. Я ведь ее предупредила, что мы придем, она точно дома, — отвечает пенсионерка.

Через некоторое время дверь открывает высокий паренек, сосед Марины по коммуналке. Мы заходим внутрь и идем по узкому коридору. Комната девушки в самом углу. Снова стучим. Спустя несколько минут дверь тихонько отворяется и на пороге вырастает маленькая фигурка девушки с испуганным лицом.

— Я ждала вас, но уснула, заходите, — оправдывается Марина (она говорит плохо, но понять ее можно).

Комната, в которой живет девушка, не более 14 метров. Она почти пустая. Из мебели только старый диван, с ободранной обшивкой и доставшийся сироте от предыдущих хозяев. И письменный стол со стопкой аккуратно сложенных журналов о звездах. На нем рядом с иконками стоит вырезанная откуда-то фотография директора службы внешней разведки РФ Сергея Нарышкина.

Ни шкафа, ни тумбочки, ни холодильника. На стенах какие-то жуткие красные обои с люрексом, которые отваливаются под потолком. Стекла окон треснуты в нескольких местах и кое-где закрыты фанерой. Пол — деревянный, с облупившейся краской, без плинтусов.

— Раньше на полу, видимо, был линолеум, но старые хозяева его, скорее всего, сняли и увезли с собой. Плинтуса или выкинули, или тоже с собой прихватили. Сейчас у нее тут щели огромные, закрыть бы их. Потолок тоже покрасить надо бы, сама-то она ничего не сделает. Обои вот поклеила и то кое-как, — рассказывает пенсионерка.

— А что у нее с электричеством было? Она, действительно, восемь лет без света жила? — спрашиваю я у Татьяны Алексеевны.

Марина, всё это время внимательно считывая с губ наш разговор с ее соседкой снизу, оживляется.

— Нет, не восемь, света у меня не было 10 лет. Я так устала без света, — говорит девушка. — Но сегодня сделали всё, я так рада. Очень рада, спасибо.

Татьяна Алексеевна поясняет, что знает Марину уже давно, но и предположить не могла, что всё это время девушка жила в комнате без электричества.

— Я всегда с ней здоровалась, но в комнате у нее никогда не была. А тут однажды вижу ее, она плачет стоит. Спрашиваю, что случилось, кто обидел. А она говорит, мол, света нет, устала она от этого. Пошла посмотреть, а там, действительно, вся проводка раскурочена. Работала только одна розетка, и та замыкала. Когда соседи на плитке готовят, в нее уже Марина ничего включить не может. Ну, и сами видите, как она живет: не то что лишнего, даже самого необходимого у девчонки нет. Ни мебели, ни одежды. Пенсии тоже не хватает ей, она то и дело у меня занимает. Сколько ее вижу в магазине, она один хлеб покупает и все. Жалко ее, она как ребенок, хотя ей уже скоро 30, — рассказывает женщина.

«Таких не берут»

Марина маленькая, худенькая, с абсолютно детским наивным лицом, поэтому, действительно, выглядит, как подросток. Она инвалид детства по слуху. Когда ей было три месяца, непутевая мамаша вынесла её на лестничную площадку в одной тоненькой пелёнке и оставила там. Малышка мешала матери своим громким плачем. Девочка заболела. Простуда дала осложнение на уши. С тех пор девушка слышит только одним ухом, да и то очень плохо. В основном читает по губам. Для этого, обращаясь к ней, приходится говорить почти по слогам. Когда Марина понимает собеседника, она радуется и взахлеб отвечает на поставленный вопрос.

Мать отдала Марину в Дом малютки, когда той еще не было и полугода. Почему женщина поступила так, девушка не понимает. Ведь после этого у матери родились еще двое детей, и она вырастила их, не бросила.

— А тебя пытались усыновить? — спрашиваю я у девушки.

— Нет, нет, — активно размахивает руками Марина, показывая на ухо. — Я — инвалид, таких не берут. Однажды из детского дома взяли трехлетнего мальчика-инвалида. Его усыновила бездетная семья. Он прожил у них два года. А потом мать забеременела и сказала мужу: либо он, либо я.

– И кого выбрал муж?

– Он выбрал ее. Но он приходил и целыми днями стоял под окном комнаты этого мальчика. И плакал. А мальчик стоял с другой стороны и тоже плакал.

– А потом?

– Потом его перевели в другой детский дом.
После Дома малютки Марина тоже сменила два детских дома. Когда подошло время собирать документы на получение жилья, выяснилось, что официально девочка не является сиротой. Мать за 17 лет хоть ни разу и не появилась в детском доме, родительских прав не была лишена. Но в квартиру, в которой Марина была прописана, она вернуться тоже не могла. Её матери каким-то образом удалось взять из домуправления выписку о составе семьи, в которой значилось, что Марина умерла, а после этого продать квартиру.

— Я была у мамы, нашла её. У нее есть еще двое детей, мои брат и сестра. Они вместе живут. Думала, что она примет меня. Но нет, она прогнала меня. Сказала, что я не нужна ей…

Девушка отмахивается от меня рукой, отходит к мутному окну, заколоченному в отдельных местах дощечками. Её подбородок дрожит, в глазах блестят слезы…

Я хочу как-то поддержать ее, но теряюсь. Меня хватает только на то, чтобы сказать ей в спину «извини», которое она точно не слышит. Через некоторое время Марина, шмыгая носом, снова поворачивается ко мне, чтобы продолжить свой рассказ.

Потом был суд, истцом выступала опека. На нем мать девушки официально отказалась от дочери. Таким образом, у Марины появился шанс обрести собственный угол, положенный ей по закону.

То жилье, которые сегодня получают дети-сироты от государства, можно считать просто «царскими хоромами». В основном, это отдельные однокомнатные квартиры площадью не менее 35 кв. метров, с отдельным санузлом, частично оборудованной кухней и достойной социальной отделкой, расположенные в новых микрорайонах города.

Тогда, в 2008-м, Марина получила эту 14-метровую комнату в коммуналке на ТЭЦ…

«Мы поможем»

Когда соседка Марины Татьяна Алексеевна рассказала об истории девушки руководству управляющей компании, там тут же решили помочь сироте. На следующий же день директор и главный инженер обслуживающей организации вместе выехали на место, чтобы посмотреть на предстоящий фронт работ в комнате.

«В настоящий момент электричество у Марины восстановлено, наш мастер полностью перетянул всю проводку. Кроме того, мы планируем заменить стекла в окнах, которые разбиты, покрасить потолок, поклеить обои и прибить плинтуса. Пол освежить пока, увы, не получится. Мы могли бы его покрасить, но девушке негде будет жить, пока сохнет краска. Подумаем, как решить этот вопрос», — рассказал главный инженер УК «ЖилТехСервис» Иван Карцев.

Детям-сиротам положены льготы на оплату коммунальных услуг, однако из-за того, что Марина не могла оплачивать квитанцию последние несколько месяцев, льготы сняли. Сейчас задолженность за «коммуналку» составляет 23 тыс. рублей. Более того, в конце прошлого года юристы управляющей компании подали в суд на должницу. Однако, как рассказал Иван Карцев, в связи с «вскрывшимися обстоятельствами» иск будет отозван. Также в УК пообещали заключить с Мариной договор на реструктуризацию долга.

Помочь Марине Заваловой готовы не только коммунальщики. В «Доме милосердия» ее историю, как оказалось, помнят отлично, ведь именно им приходилось судиться с непутевой мамашей девочки, чтобы отвоевать для нее статус сироты, дающий право пользоваться рядом социальных льгот.

«Марину я помню отлично, впрочем, как всех других детдомовских ребят. Я надеялась, что она уже замужем. Конечно, мы постараемся ей помочь. Попробуем трудоустроить девушку, вопрос с восстановлением льгот за коммунальные услуги тоже решим», — рассказала заместитель директора «Дома милосердия» Тамара Касимова.

По словам соседки Марины, у девушки нет самого элементарного – зимних вещей. Из верхней одежды – только тонкая болоньевая куртка.

— Она ведь совсем голая-босая. В такие морозы ходит в этой тонюсенькой ветровочке. Но купить не на что, пенсия у нее всего шесть тысяч рублей. По образованию она швея. Трижды устраивались в разные организации, но ее отовсюду увольняют. Говорят, что медленно работает, а им ведь там объемы нужны.
— Марина, а ты работать хочешь? — интересуюсь я у девушки.
— Да, очень хочу. Могу фасовать печенье, конфеты. Швеей не получается у меня. Я и уборщицей бы пошла.
— А мечта у тебя есть?
— Да, я хочу жить, как все, чтобы семья была, муж и дети…

Вместо послесловия

Спустя два дня после нашей встречи я привезла Марине теплые вещи — зимнее и осеннее пальто, шапку, свитера, брюки. Погрузившись в свой новый пуховик, девушка долго не хотела его снимать.

— Тепло, как тепло. Теперь не замерзну. Как же хорошо, — повторяла она, попискивая от радости.

Таисия Кириллова.
Фото автора.