Сегодня на работе был приглашен на митинг. Митинг был против решения федеральных властей продать только что отреставрированный дом купца Асеева в частные руки для открытия ресторана. Правда, приглашение сопровождалось настойчивой просьбой по прибытии зарегистрироваться у тети из вышестоящей организации и намеком, что «будут все». Что как бы наводило на мысль. «Приглашены» были по два десятка человек из каждого учебного заведения. Знал бы про митинг, пошел бы сам, а «приглашение» желание участвовать отбивало. Однако решил пойти, поскольку парк возле усадьбы был одним из любимых мест для прогулок в Тамбове, да и вся ситуация с домом мне совершенно не нравилась.
В кармане, по стечению обстоятельств, оказалось лишь 14 с половиной рублей, чего хватало лишь на билет в один конец. Поэтому решил съездить домой, а уж оттуда на митинг, честно предупредив коллег, что могу опоздать к началу. Выйдя из автобуса возле места проведения спустя 15 минут после начала наблюдал интересную картину – как только на перекрестке зажегся зеленый свет светофора, со стороны митинга через дорогу с огромной скоростью потекла толпа в сторону остановки. Возглавлял шествие мой коллега, что позволило сделать вывод, что отметка о прибытии данными митингующими уже была проставлена. За натянутым волчатником стояли печальные люди с самодельными плакатами. «Неужели сами решили нарисовать?» — пронеслась в голове мысль.
Здесь сделаю отступление, чтобы объяснить свой изначальный скептицизм. Сегодня успел прочитать одну статью, она, правда, про Махно была, но упоминалось там небезызвестное Тамбовское восстание. Подумалось, что же заставило людей тогда пойти на открытое вооруженное противостояние с властью, если сейчас тамбовчане как правило, демонстрируют полное пренебрежение к политике и вообще ко всему, что не касается непосредственно их. На мой взгляд, сейчас людей может заставить выйти на митинг только указ о том, что их автомобили конфискуют в пользу государства. Подумал, ведь в двадцатых случилось как раз что-то подобное. Был, правда, прецедент со студенческими волнениями во время слияния университетов, но, то, все же, студенты, да и тогда не обошлось без поддержки федеральных оппозиционеров. Чтобы тамбовчане сегодня пришли на митинг – в это я поверить не мог. Хотя, надо признать, собрать народ не очень-то и старались, никакой агитации в городе я не заметил, несмотря на присутствие на митинге почти всех партий (про «почти» – чуть ниже). Проще и привычнее было «пригласить» по квоте людей из организаций. Да и на что можно было рассчитывать в будний день в три часа дня?
Впрочем, лирическое отступление затянулось, вернусь к плакатам. С ними все просто – по содержанию угадывалось, что инициатива исходит от Народного фронта. «Пчелы против меда», — опять пронеслось в голове, но развивать мысль я не стал. С отмечанием тоже не заморчивался, поскольку чувствовать себя добровольцем было очень уж приятно, хоть и не вполне соответствовало действительности. Просочился ближе к сцене. Некоторое количество выступающих я пропустил, но в этот момент на импровизированной сцене стояла Тамара Плетнева, депутат Госдумы от КПРФ, уважаемая мной за то, что бывшая коллега, земляк и лауреат Учителя года. Плетнева обещала дойти до Путина и, извинившись, быстро покинула действо. Перед сценой реяли флаги Единой России, Справедливой России и ЛДПР. КПРФ не было, несмотря на заверения выступающих. Что это значит, я не понял. КПРФ не поддержало инициативу единороссов? Это было бы логично, но участие Плетневой, флагмана и паровоза тамбовских коммунистов… Нет, не понимаю.
Похоже, что многие выступающие, особенно деятели культуры, выступали искренне. Тогда я вспоминал, что когда-то сам отдал десяток лет культуре, вспоминал, как трепетно относились музейные работники к каждой фотографии, газетной вырезке, замшелому кирпичу или погнутой монетке. Как с грустью бессильно наблюдали за разрушением от времени, от сырости, от отсутствия ремонта прекрасных старых зданий. Воспоминания прервало выступление хрупкой девушки, представленной как представитель некой неравнодушной молодежи. Поначалу выступление вызвало восторг даже у вполне себе равнодушных парней, стоящих передо мной со строгим мужчиной, похоже, начальником бригады или что-то вроде того. Специально обученная девушка надрывно, срывая голос, клеймила жадную до бюджетных денег чиновничью рать. Не знаю, что бы сказала бы об игре девушки директор моего любимого мичуринского драмтеатра, стоящая тут же на сцене, но мне хотелось крикнуть «Не верю!» Но смысла в этом не было, у людей, очнувшихся от первого впечатления от экспрессивной девушки, эдакого провинциального Навального, стали появляться улыбки на лицах. И это несколько подняло настроение. Внезапно девушка запнулась. Пауза все затягивалась. В конце концов, стоящий сзади мужчина подошел к выступающей и что-то шепнул ей на ухо. Девушка продолжила начатое предложение в той же манере, но впечатление уже смазалось.
Поняв, что все лучшее уже позади, двинулся к выходу. Митинг близился к концу. Принимали резолюцию. «Единогласно!» — донеслось со сцены под смешки тех, кто руку не поднимал. Мимо меня мужчина двинулся к выходу, но был остановлен другим. «Куда? Еще песня, тогда можно уходить», — сказал тот и первый мужчина, неловко улыбаясь мне, как невольному свидетелю его локального позора, поплелся на место. «Какая песня?» — подумал я, но тут со сцены раздался призыв спеть старую-добрую советскую песню. Люди ото всюду доставали листочки с распечатанным текстом.
Во время припева я уже стоял на перекрестке и ждал зеленый свет. Несколько пенсионерок, шедших с митинга, возмущались тем, что по инициативе церковных властей власти светские собираются вырубить деревья и замостить газоны на площади возле Вечного Огня. Но против этого митингов не будет. Разве что КПРФ соберет свой «ядерный электорат». Бабушки пришли на митинг по своей инициативе, поэтому я им немного завидовал. Когда состарюсь, буду ходить на митинги.
P.S. Не понимаю, почему наша власть, организовывая митинг, имея в этом конкретном вопросе безусловную поддержку народа (это наблюдается и в интернете, и в частных разговорах) не пытается привлечь к участию этот самый народ? Так, «по приглашению», проще, привычнее, надежнее? Но как можно, стоя на сцене перед людьми, пришедшими по разнарядке, говорить про их собственную волю и честный выбор?
